Бодрийяр и Голливуд: свержение механизмов контроля и «Матрицы»

Джим Ровира

перевод мой – Машка © www.mashka-inc.narod.ru

 

Однажды я ехал вместе с научным руководителем на работу, и он начал излагать, рассуждая на ходу, довольно проницательный социальный анализ, представленный в форме простых наблюдений. Он отметил, насколько зависим каждый из нас от «системы». Под этим он подразумевал всё, что мы считаем само собой разумеющимся в повседневной жизни: электричество, машины, бензин, дороги, продуктовые магазины, полиция, телефоны, компьютеры… список можно было бы продолжать до бесконечности. Мы стали зависимы от этих вещей ради собственного выживания. Если бы все продуктовые магазины закрылись, десятки тысяч людей буквально умерли бы от голода, поскольку никто не кормил бы их. Итак, мы все являемся рабами системы. Мы подобны овце, ожидающей, что ее поведут на бойню либо в хлев, но если мы всё же дождемся, то уже мало что будем способны изменить. Я полагаю, что это и является центральной идеей последнего блокбастера братьев Вачовски «Матрица» - в основном, из-за случайной внутренней связи фильма с книгой французского социолога Жана Бодрийяра.

 

Где-то в начале картины Томас Андерсон (Нео, актер Кину Ривз) открывает книгу «Симулякры и симуляция» Бодрийяра на главе «О нигилизме». Книга представляет собой некую нишу, укрытие для создания компьютерных программ, которые Нео сбывает на черном рынке. Любопытный факт: на самом деле глава о нигилизме находится в конце книги, никак не в середине, как это представлено в фильме. Полагаю, такое перемещение главы используется авторами с целью создания особого философского контекста для этого сложного, интригующего фильма. Поскольку такие разительно отличающиеся друг от друга направления, как христианская символика, восточная философия и греческая мифология формируют сюжет и образы персонажей, «Симулякры и симуляция» Бодрийяра является, вероятно, наиболее подходящей отправной точкой для философского и социологического толкования содержания фильма.

 

В «Матрице» компьютерные технологии, наконец, достигли стадии продуцирования искусственного разума; мышление и воля детерминируются компьютером. Они продолжают развиваться, получая контроль над человеческим обществом, постепенно переходящий в почти тотальный. Человеческий протест выразился в форме глобального катаклизма, ядерного взрыва, направленного на то, чтобы заблокировать доступ солнечного света на поверхность земли и тем самым подавить работающие от солнечной энергии компьютеры. В результате компьютер стал использовать людей в качестве источника энергии. Люди рождались, росли и умирали в наполненных гелем коконах, им вводились внутривенно питательные вещества, в то время как их тела выделяли тепло и электрохимические импульсы обеспечивали компьютер энергией. Чтобы как можно дольше сохранять людей живыми, компьютер создал программу, названную «матрица» - виртуальный мир, представляющий собой точную сенсорную копию конца земного двадцатого века. Люди в коконах подключены непосредственно к компьютерной сети при помощи имплантантов, вживленных в мозг. В пределах матрицы каждый индивид воспринимал себя живущим нормальной жизнью где-то на Земле двадцатого века, в то время как в реальности его жизнь проходила внутри кокона.

 

По Бодрийяру, симулякр – это «копия без оригинала». Это точно описывает сущность матрицы. По сюжету фильма двадцатый век давно минул. Реальный мир представляет собой ядерную пустошь, выжженную и безлюдную; жизнь возможна только под землей. Однако точная копия существует в виде компьютерной программы. Люди проживают жизнь в симулякре, копии, которая является их собственной реальностью. Согласно Бодрийяру, использование этого типа псевдо-реальности является следующим шагом развития современной научной фантастики. Раньше фантастика проектировала импульс пионера-первопроходца во внешнее пространство; даже беглый обзор фантастики от Бака Роджера до Star Trek показывает, что более ранние формы научной фантастики есть ничто иное, как борьба пионеров с индейцами за завоевание новой территории: ничего не изменялось, кроме одежды и оружия. Пока наша планета была окутана некой тайной, существовал фронтир, человеческое воображение могло проецировать этот фронтир во внешнее пространство. Фронтир исчез, а вместе с ним старые формы научной фантастики.

 

Бодрийяр утверждает, что фантастика приняла новое направление, которое «призвано собрать воедино децентрированные ситуации, модели симуляции и придать им ощущение реального, банального, жизненного опыта, заново выдумать реальное как фикцию - именно потому, что оно исчезло из нашей жизни. Галлюцинация реального, пережитого опыта, повседневного, но реконструированного вплоть до подозрительно незнакомых подробностей…» (Baudrillard, 124). Сам мир матрицы был «моделью симуляции», дающей ощущение реальности, созданной с целью поддержания контроля и низведения человека до «батарейки» - источника энергии, питающего систему, от которой зависит его существование.

 

Таков мир, в котором мы живем. Мы зарабатываем деньги, чтобы потратить их на одежду и продукты, оплатить свои кредиты, - живем как образцовые граждане (так же, как и Нео вынужден был жить) ради своего же выживания. Мы выкачиваем деньги из системы и вкладываем их обратно в систему, подобно скоту, оплодотворяющему землю, на которой он пасется. Фильм изображает низведение человека до батарейки как невыносимое, дегуманизированное состояние. «Нео», новый человек, богочеловек (подобно Христу, он умирает, воскресает, обладает удивительными способностями в пределах матрицы и предается Иудой-Цифером) – «Единственный», чье предназначение – взять матрицу под контроль и тем самым покончить с ней, освободив людей от ее рабских уз. Морфеус (бог мира снов в греческой мифологии) близок к фигуре Иоанна Крестителя, исполняя роль пророка, возвестившего о прибытии Нео. Центральное противоречие, с которым сталкиваются герои фильма – выбор между истиной и комфортом. Цифер решает предать своих друзей, чтобы вернуться в матрицу и жить беззаботно, не помня о своем предательстве. Несмотря на фальшивость этой реальности, он предпочел ее жестокому «реальному миру» вне матрицы. Морфеус, Нео и те, кто верит в них, выбирают  реальность.

 

С этой проблемой выбора мы сталкиваемся в нашем реальном мире. Мы должны осознать, что порабощены системой. Следующий шаг – готовность пожертвовать безопасностью ради свободы. Оба эти шага были сделаны героями фильма – но что дальше? В главе «О нигилизме» книги Бодрийяра оправдывается терроризм как средство, позволяющее рассмотреть «при свете дня» механизмы контроля, но тут же оговаривается, что система сама по себе нигилистична и может поглотить даже насилие в силу своей индифферентности. Бодрийяру эта проблема кажется неразрешимой.

 

Такое оправдывание терроризма объясняет насилие, которым пропитан весь фильм. Указано ли в фильме разрешение проблемы? В конце Нео осознает свою идентичность и силу, которой он обладает внутри матрицы, и, как нас заставляют поверить, разрушает программу. Но что потом? В мире, изображенном в фильме миллионы людей остаются в своих коконах, не сознавая своего действительного состояния, не готовые к встрече с реальным миром. Что случилось бы с этими миллионами людей, если бы система внезапно дала сбой? Мир не способен принять так много людей сразу, еще менее сами люди готовы пробудиться. Отключат ли Морфеус и Нео программу, обрекши тем самым миллионы людей на смерть? Оправдано ли такое восстание во благо человечества? Особенно если единственной альтернативой здесь будет позволить системе дальше работать, что также недопустимо. Это противоречие могло бы разрешиться, если бы разум системы стал снова нуждаться в контроле со стороны человека. Злой компьютер должен быть «лоботомизирован» и взят под контроль. Это прекратило бы человеческое клонирование; люди в коконах пробудились бы – если они на то способны. Тем, кто не смог бы адаптироваться, позволили бы прожить свою жизнь в виртуальной реальности. После их смерти, уже никто не будет подключен к системе. Так в течение жизни одного поколения компьютер был бы отключен.

 

Но матрица, которой мы захвачены, и так контролируется людьми, но они столь же злонамеренны и ориентированны на контроль, как искусственный интеллект (ИИ) в фильме. Какой у нас выбор? Когда Нео полностью осознал свою способность контролировать матрицу, он проник в тело Агента и взорвал его изнутри. Терроризм терпит неудачу, поскольку он атакует систему извне, подвергая опасности тех, кто находится внутри нее. Это восстание во имя человечества не только морально неприемлемо, но и обречено на провал. Как заметил Умберто Эко, ни одна революция, прервавшая футбольный матч, не будет иметь шансов на успех. Когда люди ощущают угрозу, большинство из них готовы пожертвовать свободой ради безопасности. Мы приемлем строгий режим во время войны. Надеемся мы единственно на то, что сознание индивидуальности внутри системы означает «лоботомизацию» самой системы. Мы можем оставаться внутри матрицы, но сознательно – зная о своей способности контролировать ее и отказываясь быть под контролем.